НПЦ гигиены в этом году отмечает 90-летие. Половину этого периода здесь работает доктор мед. наук Г. Косяченко. Ему недавно исполнилось 70. (Фото автора).
— Больницу под землей? На глубине почти полкилометра? Где шахтеры работают? Да вы в своем уме?
Чего только не слышал молодой ученый-гигиенист Григорий Косяченко, когда вместе с коллегами предложил построить больницу в действующем руднике Солигорского калийного месторождения. Три десятка лет назад эта идея казалась чуть ли не космической. А сегодня Республиканская больница спелеолечения — известное в стране и за рубежом медучреждение, мекка для пациентов с бронхиальной астмой, хроническими бронхитами, аллергическими и вазомоторными ринитами.
Фотография лечебницы по сей день украшает кабинет Григория Ефимовича — ныне доктора мед. наук, доцента, заведующего лабораторией гигиены труда НПЦ гигиены. Появление уникального медучреждения в нашей стране специалист считает делом своей жизни.
— Это самое стоящее, что мне удалось создать за более чем 45 лет работы, — признается он и добавляет: — Немного завидую лечебникам, хирургам: у них результат ясно виден. В гигиенической науке, которая работает на упреждение, об этом чаще приходится лишь мечтать.
Чем болели шахтеры и почему у них не было астмы?
Прежде чем у Григория Косяченко родилась идея о необходимости создания подземной лечебницы, он защитил кандидатскую диссертацию, посвященную вопросам гигиены труда солигорских шахтеров. В конце 1960-х годов в стране начало интенсивно развиваться производство калийных минеральных удобрений, сырьем для которых служили залежи минерала сильвинита. Требовалось оценить условия работы добытчиков ценных минералов.
Поначалу их иначе как адскими назвать было нельзя: в механизированных забоях рудников температура под 40 °С, сильнейший шум и запыленность, плохая видимость, вибрация. Для решения этих проблем на базе одной из поликлиник Солигорска открыли филиал лаборатории гигиены труда в горно-химической промышленности Белорусского санитарно-гигиенического института (ныне НПЦ гигиены). Детально изучались все параметры производственной среды.
Когда появилось первое поколение шахтеров с более чем 10-летним стажем работы, гигиенисты попытались проследить связь профессиональных факторов с нарушениями здоровья. Было подтверждено, что шум приводит к нейросенсорной тугоухости (тогда ее называли кохлеарный неврит), вибрация — к вибрационной болезни, физические нагрузки — к проблемам с позвоночником, а высокая запыленность воздуха — к патологии легких. Врачи совместно с производственниками разрабатывали требования к горно-шахтному оборудованию, добивались его замены, что позволило заметно снизить влияние вредного подземного производства на работников.
Изучение заболеваемости рабочих рудников выявило интересную особенность: не отмечалось случаев бронхиальной астмы. Этот факт заставил Григория Косяченко задуматься и более глубоко изучать научную литературу. Как-то натолкнулся на сведения о том, что солевая пыль при попадании в дыхательные пути в малых концентрациях оказывает не только вредное, но и лечебное воздействие: обладает противовоспалительным, антибактериальным и другими благотворными эффектами. Темой заинтересовался и ведущий пульмонолог республики Николай Скепьян. Вместе с ним посетили рудники в России, на Украине, пообщались с коллегами из Польши, где есть соляные месторождения. В Солотвино и на Урале в Березняках уже появились первые солевые пещеры для лечения людей, однако они существовали на базе неработающих соляных шахт.
В нашей республике производство действующее, были особенности горно-геологического залегания минерала. Опыта нетрадиционного использования подземных пространств — никакого. Тем не менее идею предложить строительство такой лечебницы руководство НИИ одобрило. Получить согласие Минздрава и управления капитального строительства оказалось крайне сложным.
— Это же вам не здание райбольницы по типовому проекту возвести! — протестовали чиновники. — Как в шахтах оборудовать палаты? Никто даже не представляет, как нормализовать и подать туда воздух. А обеспечить безопасность пациентов и персонала?
Два года Косяченко и его коллеги обивали пороги кабинетов. В итоге дошли до Совмина БССР. Вместо 15 минут, которые им выделили на встречу с заместителем председателя Ниной Снежковой, беседа затянулась на 1,5 часа. Руководительницу впечатлил рассказ об условиях труда и профзаболеваниях. Но самым убедительным оказался аргумент, что дети работников лечкомиссии, страдающие аллергическими заболеваниями органов дыхания, частенько вынуждены были лечиться в Польше, на Украине в Закарпатье. А если, мол, появится спелеолечебница — здоровье можно будет поправить дома.
Поддержка на высоком уровне была получена.
Разработка проекта потребовала нескольких лет. Опыт Березняков и Солотвино белорусам не годился: там совершенно иные условия залегания минералов, их состав, а также технологии добычи. Пришлось со специалистами проектных подразделений НИИ «Белгорхимпром» рассчитывать вентиляционные параметры, предлагать меры по нормализации и стабилизации показателей воздуха, которые бы гарантировали нужную концентрацию веществ в воздухе лечебных палат, поддерживали бы оптимальный микроклимат и нужный микробный состав.
Эксперименты шли несколько лет. За это время врач Косяченко не раз попадал в экстремальные ситуации — в рудниках не редкость обрушения и пожары: от высокого напряжения и температуры воздуха вспыхивали электрооборудование и механизмы. Сполна испробовал на себе, чем опасен труд солигорских шахтеров, и научился правильно действовать в чрезвычайных ситуациях.
Соляные комнаты теперь и на земле
Сегодня Республиканская больница спелеолечения успешно пользуется целебным воздухом не только под землей, но и в наземном стационаре. Близкие к спелеоздравнице условия там создаются путем обработки помещений соляными материалами Старобинского месторождения калийных руд, соблюдения специального режима эксплуатации.
По примеру Солигорска искусственные аналоги спелеобольницы стали открываться на базе медучреждений по всей республике. В отдельных организациях блок наземной галоспелеотерапии может включать до 10 лечебных помещений. Услуга доступна в санаториях и частных медцентрах, а также в крупных городских поликлиниках. Наземные камеры подходят детям, которым спуск в шахту ограничен либо противопоказан.
Данные объекты и ныне не выпадают из поля зрения гигиенистов. Проводится мониторинг, дается гигиеническая оценка действующим и новым солевым камерам. Это одно из направлений деятельности врача Григория Косяченко. Ведь правильно оборудовать лечебные комнаты — еще полдела, для достижения эффекта надо поддерживать в них нужный режим эксплуатации, обеспечивать восстановление и подготовку среды, проводить ряд других мероприятий. Главное — обеспечить стерильность, как в операционной.
Григорий Ефимович с улыбкой вспоминает курьезный случай, произошедший не так давно в одной из наземных соляных камер, где он проводил научный эксперимент: сотрудники снимали фоновые показатели среды. Все специалисты, чтобы не нарушать чистоту воздуха, — словно космонавты, — в спецодежде, бахилах, масках. И тут заходит с улицы женщина — в пальто, сапогах, руки заняты сумками с продуктами. Как ни в чем ни бывало осмотрелась и «успокоила» оторопевших научных сотрудников: «Да не обращайте на меня внимания! Я просто постою здесь, подышу. Мне как-то сразу легче становится».
Вот вам и строгий режим, и стерильные условия...
Читать на сайте http://www.medvestnik.by/ru/people/view/pud-soli-vracha-kosjachenko-ili-...